The New Guard: Эдди Редмэйн (апрель 2013)

Эдди Редмэйн, который поет, возглавляет революцию и разбивает сердца в киноверсии мюзикла «Отверженные», не отрываясь, смотрит на абстрактный пейзаж Густва Климта в Neue Galerie на Манхэттене одним промозглым днем в начале февраля.
«Вот смотри», — говорит он, показывая на маленькое ярко синее пятно в верхнем углу холста. Редмэйн изучал историю искусств в Кембридже и написал диссертацию про художника Ива Клайна и его главный цвет: электрически синий, который почти совпадает с цветом того самого пятна на картине Густава Климта. «Я дальтоник, но всегда узнаю тот синий, — говорит он, зачарованно идя к картине. – Я написал 30 тысяч слов про этот цвет, и он мне ни разу не наскучил. Пигмент просто гипнотизирует. Невероятно, что цвет может быть настолько эмоциональным. Я только мечтаю достичь такой же эмоциональности в актерской игре».

Редмэйн заворожено смотрит на синее. Он высокий, даже долговязый, одет в цвета осени: желтовато-коричневые вельветовые брюки, коричневый свитер, пиджак цвета хаки и темно-зеленый шарф, намотанный вокруг шеи. Он начал ходить в эту галерею еще семь лет назад, когда приехал на прослушивание на фильм «Ложное искушение», в котором играл сына Анджелины Джоли. «Не думаю, что они купились на мою игру, — отмечает он. – Скорее всего, я должен благодарить за эту роль свои губы». Теперь он обратил свое внимание на индустриальный пейзаж Эгона Шиле. «Шиле потрясающий», — говорит он, заглядывая за черную занавеску, которой перекрыт вход в следующий зал. Прежде, чем охранник отреагировал, Эдди вернулся, разочарованный, что не сможет посмотреть экспозицию дальше — там выставлены автобиографические работы Шиле. «Сексуальность его работ потрясает до сих пор, — продолжает он. – Мы думаем, что все видели и все знаем, а потом смотрим на работы Шиле – и восхищаемся тем, насколько они чувственны и образны».

Как и интересы в искусстве, включающие рафинированность и естественность, в карьере Редмэйна, кажется, тоже есть разделение на два мира: он только что сыграл Ричарда II в шекспировской драме, но в своем втором фильме «Дикая грация» он играет гея, у которого случается секс с матерью. «Моя траектория всегда была биполярной, — говорит Редмэйн, — Я мечусь между елизаветинскими временами и безумцами».
Мы спускаемся в кафе венского ресторана галереи. «Я услышал, что проводится прослушивание на «Отверженных», когда снимался в Северной Каролине в фильме под названием «Провинциалка». Там я играю хромого техасского ковбоя-педофила, — рассказывает он. – Я был одет в свой ковбойский костюм, сидел в трейлере Виннебаго, делать было не чего, я взял свой iPhone и записал главную песню Мариуса».

Это сработало, он получил роль. Мариуса часто изображают красивым мальчиком-инженю, но Редмэйн добавил глубину персонажу. «Три человека погибают из-за него, — продолжает Редмэйн, заказывая венский шницель и белое вино. – Ему приходится нести этот груз. Будучи ребенком, я жутко завидовал Гаврошу, хотел быть юным революционером. Гаврош и «Отверженные» — причина, по которой я стал актером».

Когда ему было 11, родители отвели его на прослушивание для мюзикла «Оливер!» «У меня была одна фраза: «Книги, которые вы заказывали в лавке, сэр!» я был счастлив и одновременно ужасно боялся. Этот мюзикл – как обряд взросления. Половина актеров «Отверженных» сыграли в разных его версиях. И этот первый опыт остается с тобой: я до сих пор могу станцевать то, что я показывал тогда на прослушивании». На втором курсе Кембриджа его взяли в постановку «Двенадцатой ночи» в роли Виолы. «Я играл девушку, которая изображала парня, — вспоминает он. – Носил корсет с китовым усом. И сегодня, когда актрисы начинают жаловаться, что носить корсет так тяжело, я отвечаю: «Я тоже носил, ничего страшного в этом нет».

Благодаря «Двенадцатой ночи» у Эдди появился агент. После окончания университета он пережил кризис выбора – что делать в жизни дальше. Юноша дал себе год «на попробовать», и четыре месяца спустя получил роль в пьесе, а полтора года спустя – в фильме «Ложное искушение». Хотя он продолжал активно работать, новый профессиональный кризис случился в 2009 году. Ему предложили сценарий «Красного», пьесу Джона Логана о Ротко и его ассистенте. Текст напомнил Редмэйну о школе и тезисах про синий Клайна. «И Клайн тоже работал красным», – отмечает Эдди. Это был будто знак свыше. Вечер за вечером персонаж Редмэйна занимал Ротко экзистенциальными беседами в процессе перемешивания красок, в надежде добиться идеально красного Ротко. «В то время я превратился в пародию на самого себя, — смеется он, – жил в Ист Вилладж и начал писать картины. «Красный» вернул мне веру в профессию».
Редмэйн закончил трапезу, добавив к заказу шоколадный торт. Ему надо на самолет, он летит в Лондон, потом – на Берлинский кинофестиваль, после чего – обратно в Штаты, чтобы принять участие в церемонии «Оскар». Он только что получил роль в фильме Вачовски «Восход Юпитера» вместе с Милой Кунис и Ченингом Татумом. Кино окружено тайнами, но Редмэйн рассказал, что его персонаж «не очень хороший». Он улыбается: «Пора вернуться к тьме. Я по ней скучаю».

Текст: Линн Хиршберг, пер.: Hope.
Фото: Олэсдэр МакЛеллан.
Источник: wmagazine.com